Свой замысел лелея, брат пиит
Пером неспешно ковыряет в ухе.
В окне торчит луна. Деревня спит.
Сонет не пишется. Пиит не в духе.
Так - не сойдутся слоги, так - старо...
Он морщит лоб, он шевелит ногами,
Бросает в раздражении перо
И движется по комнате кругами.
Часы стучат негромко на стене,
Следя с усмешкой за его круженьем,
И лампа, глядя на луну в окне,
Ее своим считает отраженьем.
И вдруг - как будто чистая струна
Запела в голове у бедолаги,
И через миг, изящна и стройна,
По безупречной белизне бумаги,
Играя рифмами, скользит строка -
В ней звон меча, и гибкость острой шпаги,
И твердый блеск трехгранного штыка,
И на ветру трепещущие флаги...
Он гасит лампу. Он зевает сладко.
Он снова засиделся допоздна,
Но смог, сумел! Как славно быть поэтом!
До новых встреч отложена тетрадка.
В окне по-прежнему торчит луна,
Но лампа спит, не ведая об этом.